«В «Юности» с детства прививают понимание, что это топ-клуб». Хоккейный путь Андрея Павленко

В свои 22 года Андрей Павленко уже стал настоящим лидером минской «Юности» – клуба, который в погоне за ежегодными трофеями обычно делает ставку на опытных бойцов. И таких в столичной команде хватает. Но молодая кровь тоже заявляет о себе. Павленко же в этой обойме – незаменимый и крайне ценный игрок. 22 (10+12) очка в 27 матчах – это увесисто. У россиянина Павла Щербакова лишь на один балл больше, но успехи Павленко – это и продукт собственной хоккейной школы. А там талантов всегда хватало.

Hockey.by ближе знакомится с восходящей звездой команды. Андрей рассказал о своем хоккейном становлении, заокеанском опыте, матчах в КХЛ и целях на сезон.

– Как ты связал жизнь с хоккеем?

– Мой старший брат был тренером, а его в хоккей привел папа. И брат как раз начал тренерскую карьеру в 2006 году, когда я впервые пришел в секцию и попал в его набор. Правда, там были ребята 1999 года рождения, а я оказался единственным пацаном 2000-го. Получается, все время играл со старшими – так вот получилось.

– Амплуа нападающего тоже определял брат-тренер?

– Да нет, поначалу всех детей учили одинаково, не было никаких амплуа, просто учили кататься, бросать. Конечно, всем нравилось забивать. Но да, отчасти я пошел по стопам брата, ведь он в свое время был нападающим.

– Тренировок у юношей много, а времени – мало. Как удавалось совмещать хоккей и учебу в школе, например?

– Было сложновато. Тренировки иногда были ранним утром, после них приходилось сразу ехать в школу, со школы – домой. Приезжал довольно поздно, делал уроки – и сразу спать. Либо же наоборот: утром в школу, оттуда бежишь голодным на тренировку, там бегаешь, а потом на транспорте из парка им. Горького добираешься домой на Малиновку. Я же живу почти у самого МКАДа, поэтому, если папа или брат не подвозили, то дорога от дома до катка занимала около часа. Добираться долго, а еще уроки делать... Тяжковато было, но как-то успевал.

– Не прогуливал школу?

– Нет, никогда. Родители всегда настаивали, что учеба – это важно. И всегда контролировали этот процесс, сделанные уроки. Приходилось успевать и на льду, и в школе.

– Ты в юном возрасте уехал за океан, в WHL, где провел два года в канадском «Эдмонтон Ойл Кингз». Как вообще возник этот вариант?

– Когда собрали в Раубичах сборные U17 и U18, ребятам сказали, что Федерация хоккея проспонсирует нам поездку в канадский Калгари на турнир команд «трипл-эй» с нашими сверстниками. И это наш шанс себя показать, ведь турнир очень крупный, туда съезжаются скауты команд НХЛ, чтобы просмотреть молодых игроков из канадских и американских лиг. Я на такие турниры съездил дважды: сначала с ребятами 1999 года, затем со своим возрастом. Уже после первого турнира один агент присмотрел нашу четверку: Балтрука, Мартынова, Еременко и меня. Нас подозвали тренеры и сказали, мол, ребята, старайтесь, возможно, у вас получится уехать за океан. И когда я поехал на второй турнир, он у нашей сборной сложился отлично – взяли первое место. Скауты просматривали матчи, и один из них сказал, что результаты у меня неплохие, есть шанс задрафтоваться в какую-нибудь юниорскую лигу. Так и получилось: «Эдмонтон Ойл Кингз» меня выбрали.

– Первый сезон в WHL у тебя не сложился, а на второй получилось лучше.

– Первый сезон был, мягко говоря, неудачным. Получил вывих плеча, восстановился – и снова вывих того же плеча. Руководство клуба посчитало, что нужно делать операцию. Так что сезон я даже не доиграл, провел всего треть матчей. Меня отправили на операцию, затем на восстановление. Тренеры посоветовали полностью вылечиться, плотно поработать весной и летом, а затем начать все с чистого листа. Так и получилось. Приехал на второй год – он вышел куда удачнее первого, более стабильным.

– Что запомнилось в Канаде в бытовом плане?

– Бросилось в глаза то, что все окружающие люди, даже незнакомые, очень вежливы. Везде здороваются, за каждое минимальное неудобство, если где-то зацепили или толкнули, сразу же извиняются. Еще запомнились поездки с командой на матчи в другие города. В Канаде ездить в автобусе нужно только у окна: пейзажи за ним меняются просто потрясающе. Это очень живописные места: горы, национальные парки. Интересно было на остров Виктория съездить, мы туда добирались на пароме. В этом плане было очень увлекательно. С семьей, в которой я жил, тоже очень повезло: Дэвид и Хезер очень хорошо ко мне относились, всегда во всем помогали, о чем бы я ни просил, и вообще были очень любезны. В команде тоже тепло приняли. Вообще к легионерам относились немножко спустя рукава: могли простить маленькие ошибки по неосторожности, сказать, мол, будь повнимательнее и больше так не делай.

– Какие отличия юниорского хоккея в Канаде и в Беларуси отметил для себя?

– Тут стандартно: обилие силовых приемов. Канадский хоккей намного жестче, чем наш. Там на каждом участке поля нужно быть более сконцентрированным, чтобы не получить травму, если не будешь готов к силовому приему. Конечно же, быстрее скорости, нужно еще до приема шайбы видеть, куда отдать пас, куда бросить.

– Твоя травма в первом сезоне в WHL тоже стала следствием силового хоккея?

– Нет. Конечно, и силовая борьба сказалась, но самую первую травму плеча получил после обычного падения на лед. Неудачно столкнулись, неудачно упал. А потом – рецидив за рецидивом.

– После двух сезонов в WHL ты перешел в минское «Динамо». Почему? Были ли варианты остаться за океаном?

– Были варианты продолжать играть в канадских юниорских лигах. Второй сезон был не сказать, что сильно удачным, скорее, довольно средним, но в целом мог остаться в Канаде. Но узнал, что есть возможность пройти просмотр в минском «Динамо». Клуб проводил сбор для молодых ребят, где был шанс себя проявить и получить полноценный контракт в КХЛ. Посоветовавшись с агентом, с отцом и братом, решили, что есть смысл попробовать. Успешно прошел просмотр и оказался в «Динамо».

– Как оценишь два сезона в стане «зубров»? В этот раз второй наоборот получился не таким удачным, как первый.

– В любом случае это полезный опыт игры на таком уровне. Даже тренировок на таком уровне. Перенимал опыт таких людей, как Крэйг Вудкрофт и Михаил Грабовский. Конечно, не все задачи удалось выполнить, было не очень много игрового времени. Но все равно это большой опыт, который очень пригодился мне сейчас в экстралиге, чтобы понять и сравнить эти две лиги. И свою игру заодно: понять, где и что можно улучшить, какие мои сильные стороны.

– Как считаешь, в чем твой наибольший прогресс за время игры за океаном и в КХЛ?

– На канадском этапе я серьезно прибавил в силовой борьбе. Это стало особенно заметно после возвращения в Беларусь. Даже ребята-сверстники это подмечали. В каждом моменте начал играть в стык, добавил в жесткости. А в «Динамо» удалось повысить скорость принятия решений и скорость движений на льду. Крэйг Вудкрофт очень сильно затачивает тренировки на физическую силу, на развитие ног. Много занятий в зале, много беговых упражнений. Он требовал, чтобы мы были быстрыми на льду, опережали соперника. В этом компоненте я вырос.

– Твой контракт с «Динамо» был двусторонним, поэтому ты успел в те же сезоны поиграть и в экстралиге – за «Юность» и «Динамо-Молодечно». Тяжело было перестраиваться на внутренний чемпионат?

– Скорее, наоборот – даже легче. Чувствовалась разница в скоростях, даже в скорости принятия решений. Поэтому в экстралиге было чуть легче играть, легче вкатываться.

– В минувшее межсезонье ты решил полноценно вернуться в «Юность», в родной клуб. Как так вышло?

– Закончился контракт с «Динамо», прекратили трудовые отношения. Я первым делом позвонил Евгению Валерьевичу Есаулову, договорились, что ближайший сезон проведу в «Юности». И об этом решении ничуть не жалею. «Юность» дает мне хорошую площадку для развития себя как игрока.

– На «Чижовка-Арену» удобнее ездить, чем в парк им. Горького?

– Да, до дома теперь ближе. Да и машина появилась, с ней гораздо удобнее.

– Насколько тренерские подходы в главной команде минчан и в СДЮШОР «Юность» отличаются? По идее, клуб ведь работает в одной системе координат.

– Кардинальных различий нет. И детские тренеры, и наставники взрослой команды – большие профессионалы с огромным опытом. Клуб за этим строго следит, чтобы все было на высшем уровне. И уже детские тренеры всегда прививали нам чемпионский характер, давали понимание, что «Юность» – это топ-клуб, он не может проигрывать. От игроков всегда требовали выкладываться на 100%, вытачивали у детей внутренний стержень.

– Давай поговорим о сезоне – все-таки позади почти три десятка матчей. Как оценишь игру «Юности» на этом отрезке?

– Я думаю, наша команда точно знает, к чему надо идти. Есть неудачные отрезки. У нас идет подъем, отлично играем три-четыре матча, а потом спад. Нужно добавить в стабильности – и все образуется. Считаю, наша дорога к чемпионскому титулу и должна лежать через такие тернии. И хорошо, что они есть именно сейчас, в регулярном чемпионате. В плей-офф это выльется в нашу силу.

– То есть ставка делается все-таки на плей-офф? Выиграть регулярный сезон не так принципиально?

– Принципиально и то, и другое. Но регулярный сезон – это подготовка к финальному бою.

– Как оценишь прогресс самого чемпионата за последние три года? В чем причина невероятной плотности команд в этом году?

– Чемпионат подравнялся, это видно и по счетам, и по спаррингам между командами. Даже первая и двенадцатая команды между собой борются – и это отлично. Нет никаких разгромных счетов. Лидера может обыграть каждый. Это здорово, что чемпионат так выровнялся и стал гораздо интереснее.

– Кто самый неудобный соперник для «Юности» прямо сейчас?

– Надо подумать. Не скажу, что прямо все неудобные или кто-то более неудобный, чем остальные. Наверное, «Брест» – мы им проиграли и в чемпионате, и в Кубке Салея. В ближайшее время будем исправляться и брать реванш. Неудобен и «Шахтер»: у них отличное нападение, здорово играют в зоне атаки.

– Какие цели лично ты ставишь перед собой на сезон? Трофей с командой – это понятно. А еще?

– Поднять чемпионский кубок над головой – это, конечно, моя главная цель. Думаю, что, достигнув ее, выполню и все побочные цели – проявить себя в клубе и перед тренерами сборной Беларуси.

Текст: Дмитрий Шиферштейн