«Чтобы не стать инвалидом, карьеру лучше завершить». Чемпион Беларуси повесил коньки на гвоздь в 28

Воспитанник новополоцкого хоккея Виталий Кирющенков повесил коньки на гвоздь в 28 лет. Мало кто знает, что минувший сезон он доигрывал в «Металлурге» на уколах. Тем не менее, летом форвард еще подумывал о продолжении выступлений, но на семейном совете было принято кардинальное решение.

Корреспондент Hockey.by разыскал хоккеиста и узнал, что вынудило его расстаться с любимой игрой. А заодно вместе с Виталием вспомнили самые яркие и неоднозначные моменты из его не очень долгой, но насыщенной карьеры.

– Начнем с главного: вы закончили с профессиональным хоккеем?

– Да, из-за травмы. Еще в прошлом сезоне стала беспокоить боль в паху. Подумал сначала, что может «дернул» где-то. Но сделали МРТ, и обследование показало, что оба тазобедренных сустава стираются. Чтобы не стать инвалидом, хоккейную карьеру лучше прекратить. Сейчас надо просто легонечко поддерживать форму, а серьезные физические нагрузки противопоказаны. Коксартроз тазобедренных суставов.

Несколько дней назад ездил в Минск на уколы, препарат вводили прямо в сустав, под контролем УЗИ. Сразу намного легче становится, три-четыре месяца после этого вообще не чувствую боли. Потом начинает немного ныть, я приезжаю на укол – и снова лучше себя чувствую.

– Врачи объяснили, от чего у вас мог развиться коксартроз?

– Ну, разные есть предположения. Возможно, когда-то сильно влетел в борт, но не обратил тогда на это особого внимания, а сустав со временем начал деформироваться – сначала левый, потом правый. Но это один из вариантов. Могли и сильные нагрузки повлиять. Когда у меня в паху заболело, я сразу вспомнил про сверстника из «Химика», с которым мы еще в детстве вместе играли. У него тоже были такие же симптомы, и ему пришлось бросить хоккей. Я решил сделать МРТ, но обследование показало, что все вроде нормально, и боли через неделю прошли. Но позже снова появились, а потом и диагноз поставили…

Советовался с врачами. Некоторые говорили, что карьеру можно было бы и продолжить, но нужен постоянный контроль, надо найти такого тренера, который давал бы индивидуальные нагрузки. Возможно, в Европе где-нибудь такое еще и возможно. Но наши тренеры вряд ли стали бы заморачиваться и были бы недовольны таким хоккеистом. Тем более, я ведь не звезда калибра Алексея Калюжного, чтобы мне позволили тренироваться по отдельному плану.

– Вспомните, с чего начались ваши проблемы.

– Играл за жлобинский «Металлург». Где-то в январе перед матчем с «Неманом» договорился на МРТ, прошел обследование. Когда узнал результаты, показал документ доктору в раздевалке. Он посмотрел и сказал: «Ну это все. Если хочешь нормально жить, то с хоккеем надо заканчивать». У меня – шок, даже тренерам ничего не сообщил. Просто сказал доктору, что играть не буду, и пошел домой. Тренеры в недоумении: «Что случилось?» На следующий день пришел, извинился за то, что так некрасиво себя повел. Они были недовольны, но поняли ситуацию.

Тем не менее, с этой болью сезон я доиграл, хотя было тяжело и морально, и физически. Был в таком состоянии – не знал, что делать, куда идти.

А потом вышел на очень хорошего доктора в Минске, он мне летом сделал укол, и я еще катался без проблем. Подумывал даже над тем, чтобы еще сезон поиграть. Но с семьей посоветовался и вместе решили, что не стоит. Денег больших не заработаешь, на уколы больше потратишь. Решение далось сложновато, конечно. Но подумал и понял, что не хочется потом металлические суставы иметь. Решил, что лучше займусь другим делом, но останусь пока с собственными суставами.

– Уже понимаете, чем займетесь?

– Нет, пока в раздумьях. Еще не нашел себя. Мыслей много. Но пока больше всего хочется тренировать детей, опыт передать. Но именно сейчас, если честно, есть желание отдохнуть от хоккея немножко, голову разгрузить. Подрабатываю, друзья с этим помогают. Так что на хлеб хватает. Но постоянной работы еще нет. Живу сейчас в родном Новополоцке.

– Если возвращаться к карьере, какие вспомните самые памятные моменты?

– Ну, конечно же, это гол в шестом овертайме в ворота «Гомеля» в 2015 году! Такое никогда не забудется. Это был чудо-матч. Настраивались на него очень серьезно, ведь это была первая игра «Юности» в полуфинальной серии. Все были сосредоточены, действовали предельно собранно. И вот первый овертайм, второй, третий… После четвертого с ребятами уже начали смеяться в раздевалке – мол, эта игра когда-нибудь закончится?

А в конце пятого овертайма я получил травму. Защитник «Гомеля» упал мне на ногу, колено вывернулось, почувствовал резкую боль. Увели со льда, пошел в раздевалку. Сижу там и чувствую, что потихоньку отпускает. Зашли в машину скорой помощи, сделали обезболивающий укол. Встал, завязал конек. Михал Михалыч Захаров спрашивает: «Ну что, попробуешь выйти?» Ну, попробовал. Боль была, но терпимая. Пару смен сыграл, и тут момент такой предоставился: Витя Туркин выиграл вбрасывание, Макс Слыш бросил, поборолся, и мне так удачно отскочило. Получился исторический гол! Надеюсь, кто-то когда-нибудь побьет в Беларуси этот рекорд :)

Наш вратарь Александр Бородуля, конечно, молодец в том матче, 107 сейвов у него набралось! Не знаю, как он до раздевалки добрался и как вообще отошел, столько проведя в воротах. В общем, это очень запоминающееся событие в моей жизни. Ну, и в минском «Динамо» было очень хорошее время.

Приятные воспоминания останутся и от этапа карьеры в Украине, где играл за «Кременчук». Это, наверное, был мой лучший год. Там тренеры мне доверяли так, как нигде в Беларуси и близко не было. Доверие окрыляло, все стало получаться. Спасибо большое им – Александру Савицкому и Дмитрию Пидгурскому, а также владельцу клуба Сергею Мазуру, который очень любит хоккей и вкладывает в это дело личные деньги, арену там построил.

В «Донбассе» тоже был отличный период. Там владелец Борис Колесников тоже очень много инвестирует в хоккей, арены возводит, зарплаты у хоккеистов хорошие, все условия для работы созданы. Недавно там еще два дворца новых построили, команду создали. В Украине хоккей скоро поднимется на новый уровень.

– Но в начале прошлого сезона после двух лет в украинских клубах вы вернулись в Беларусь.

– Если честно, то я до сих пор не могу понять, чем было вызвано решение главного тренера «Донбасса» Сергея Витера. Начался сезон, все хорошо: я набрал 7 (3+4) очков в четырех матчах, ничего не предвещало беды. И тут тренер вдруг подходит и говорит: «Расстаемся». И убегает. Без объяснения причин. Такое в моей карьере случилось впервые. Я попробовал выяснить у директора, но он ответил, что сам не понимает, в чем причина.

Ведь и в начале чемпионата, и в предыдущем сезоне никаких предпосылок к такому решению главного тренера я не видел. Отлично общались, стали чемпионами. Коллектив дружный. Я перевез семью, маленький ребенок, только обустроились… Ребята из команды тоже были в шоке.

Для меня это стало таким ударом, что я даже задумался о завершении карьеры. Но потом нашел в себе силы, переехал в Жлобин. Коллектив там, конечно, хороший, но после такого случая не сразу смог собраться. Плюс вскоре узнал об этой травме. В общем, все навалилось.

– Кстати, не дает покоя одна история. В прошлом сезоне «Неман» арендовал вас у «Металлурга» перед финалом Континентального кубка, но после двух матчей вы попросились обратно в Жлобин. Почему?

– Да, еще одна странная ситуация. Большое спасибо Анатолию Варивончику, который поверил в меня и пригласил в «Неман». Но сразу же после приезда в Гродно начались любопытные вещи. Главный тренер Сергей Пушков сразу же вызвал меня в тренерскую и сходу завел такой разговор: «Ты пойми, ты приехал сюда как на просмотр, тебе надо доказывать». И все в таком духе. Я почувствовал что-то неладное, ведь меня пригласили помочь команде в Континентальном кубке, а тут сразу такое давление. Тем не менее, ответил, что все понял. Хорошо работал на тренировках. И вот первая игра, меня выпустили на три или четыре смены. Сложно было показать что-то, холодным выходя на лед по один-два раза за период. Терялся в догадках, для чего меня вообще пригласили. Вроде «Юности» мы тогда проиграли.

Потом поехали в Жлобин. Там дали сыграть 5-6 смен, не больше. Причем первую провел только на 10-й минуте, холодный. Две смены во втором периоде и одна – в третьем. Не мог в ритм попасть, ничего показать. И болельщики недовольны, заходил в интернет, почитал комментарии. После игры снова задумался: зачем я здесь? Ведь игрок всегда чувствует, когда тренер хочет видеть его в команде. Здесь же было такое отношение, что все было очевидно. Переночевал с этими мыслями и подошел к Пушкову: «Сергей Михайлович, поймите меня правильно, но я вижу, что пользы вам никакой не принесу, только хуже могу сделать. У вас ответственные матчи будут, но я чувствую, что вы на меня особо не рассчитываете». Он ответил: «Я все услышал, ты хочешь остаться в Жлобине». Ну и все, мы пожали руки, я остался, а они поехали с «Неманом» дальше. Такая вот история.

– Из этого можно сделать вывод, что ваше приглашение в «Неман» было решением не тренера, а руководителей гродненского клуба.

– Да, я тоже так думаю. Наверное, это была инициатива Анатолия Варивончика. А тренера, возможно, об этом не поставили в известность. Иначе сложно все это объяснить. Анатолию Михайловичу, конечно, спасибо большое. Получается, в какой-то степени я его подставил. Потому что после разговора с Пушковым я не связался сразу с Варивончиком. Рассчитывал, что тренер передаст ему всю информацию. А тот не передал. И потом, когда мы с «Металлургом» отправились в гости к «Юности», Анатолий Михайлович, очень сердитый, звонит мне, возмущается. Я извинился и все объяснил. Но все равно как-то некрасиво вышло с моей стороны. А все из-за банального недопонимания.

Но я ведь на самом деле очень хотел помочь «Неману». Физически ведь тогда чувствовал себя более или менее нормально. Боль в суставе была, но не настолько сильная. Мне кололи уколы, и я мог играть и показывать результат.

– Кто был вашим первым тренером в Новополоцке?

– Так получилось, что я рано стал привлекаться к ребятам более старшего возраста. С группой 1991 года рождения работали Александр Петрович Якушев и Андрей Анатольевич Коробов. Они меня в детстве в основном всему и обучили. В фарм-клубе был Борис Анатольевич Косарев.

– А самый важный тренер в карьере?

– Наверное, Михал Михалыч Захаров, который поверил в меня 17-летнего, дал дорогу в большой спорт.

– Но с ним ведь непросто работать?

– Очень непросто :) Но что в нем мне нравилось – у него нет любимчиков. Он всегда прямо говорит игроку все, что о нем думает. Это гораздо лучше, чем в глаза говорить одно, а за спиной другое. И таких специалистов, кстати, немало. Да, Захаров на эмоциях может много обидного сказать: «Ты никакой, корявый, заканчивай уже». Выражений не выбирал, но говорил прямо. И за это его все уважают. Конечно, он тоже может ошибаться. Где-то перегибает с оскорблениями. К этому надо привыкнуть. Но если он поймет, что был не прав, то извинится. Как-то мы с ним в раздевалке поорали друг на друга, а потом вдруг спрашивает: «Чего ты на меня кричишь? Зайди в каморку». Я зашел, и он признался: «Блин, извини, я ошибся. Думал, это ты накосячил, а оказалось – другой». Вот такая ситуация была.

– Про самого строгого тренера и спрашивать не стоит.

– Тоже Михал Михалыч :) Очень строгий. У него дисциплина на первом месте, все должно быть четко. Опоздал – штраф. Очень суровые наказания были, если кто-то попадался на употреблении алкоголя, могли ползарплаты срезать. Штрафовали и за лишний вес, это была любимая фишка Михал Михалыча. Тех, у кого были такие проблемы, он даже предупреждал: «Не снимай майку, пока я здесь». Взвешивания проходили каждую неделю. Был список игроков, и в нем указано, кто сколько должен весить. Если у кого-то перебор с килограммами, можно было и 100 долларов заплатить.

– Если говорить о долларах, какой контракт был самым выгодным в вашей карьере?

– Конечно, в минском «Динамо». На то время это были хорошие деньги. Хотя до этого три месяца был на просмотре за 100 долларов. Отыграл там 30 матчей, а потом Михал Михалыч забрал меня в «Юность». Я до сих пор толком не понимаю, зачем. Надо будет спросить у него при встрече. Может, до сих пор играл бы за «зубров». Потому что все хорошо было, вроде закрепился в составе, начало получаться, стали все больше времени давать, вторую шайбу забросил.

В «Динамо» тогда троих хоккеистов из «Юности» привлекли – еще Толю Протасеню и Костю Захарова. Так вот Захаров остался в «Динамо», а меня с Протасеней Михал Михалыч вернул, чтобы лучше подготовиться к плей-офф экстралиги. Как раз перед моим днем рождения подарок такой сделал. Я тогда, если честно, сильно расстроился, потому что реально были шансы заиграть в «Динамо». Главный тренер Любомир Покович вызвал меня в тренерскую: «Пойми, это не мое решение. Но это жизнь». Он тоже переживал.

– Еще обиднее, что и чемпионом «Юность» в тот год [2014] не стала, проиграв финал «Неману».

– Да. А через год еще раз – только уже «Шахтеру».

– Зато в 2016-м взяли золото, но в плей-офф вы провели только 5 матчей. Что случилось?

– Там тоже была история :) Приехал к нам «Шахтер», мы снова встречались в финале. В составе соперника мой друг детства катается на льду, я иду из тренажерного зала с разминки и просто здороваюсь с ним за руку. Это увидел оператор и рассказал Михал Михалычу. Я на следующий день захожу в раздевалку и вижу, что моей формы нету. Обращаюсь к Олегу Владимировичу Хмылю, он тогда в штабе «Юности» работал. И он говорит, что моя экипировка в «Юниоре». Оказалось, это финал, и здороваться с соперником нельзя. В общем вот такая паранойя пошла… В итоге весь финал провел в фарм-клубе, как изгой. Если честно, мне непонятно, почему я не могу поздороваться с другом, ведь это было не во время матча. Когда игра – на льду друзей нет, это ясно. Но в такой ситуации? Для меня это дикость.

Интересно, что когда «Юность» выиграла золото и было вручение Кубка, администратор мне говорит: «Сказали, чтобы тебя тут не было и чтобы даже к Кубку не притрагивался». Я вообще ничего не понимал: как так можно после стольких лет в «Юности»? Но в итоге все разрулилось. Вышел на лед, отпраздновал вместе с командой. Ребята были в шоке, хотя вроде и должны были привыкнуть к таким моментам. Ведь там если ты заболел или даже небольшая травма, то ты не с командой, твоей формы в раздевалке нет, она в фарм-клубе. И ее переносят обратно только тогда, когда ты возвращаешься. Питаешься в это время отдельно, команду не видишь. Мне такие правила были непонятны.

– Насколько вы вообще довольны своей карьерой?

– Процентов на пятьдесят. Можно было намного лучше пройти этот путь. Но везде были какие-то нюансы, которые оставили негативный осадок. В детстве, как и все мальчишки, мечтал играть в НХЛ. Потом мечтал попасть в новополоцкий «Химик-СКА». Был очень воодушевлен, когда при Сергее Пушкове меня привлекали к тренировкам основной команды. Потом Андрей Робертович Ковалев пригласил на просмотр в «Минские зубры», и сбылась еще одна мечта – попасть в МХЛ. Потом в 19 лет первую игру за «Юность» сыграл в экстралиге, и было это в Новополоцке! На трибунах собрались родители, близкие. Было очень приятно и незабываемо.

А потом прочитал в интернете, что просмотр в минском «Динамо» пройдут Заламай, Казакевич и Кирющенков. Был на седьмом небе от счастья. Хотя и не сразу поверил – сначала подумал, что фейк. Спасибо Александру Андриевскому, что обратил тогда на меня внимание. Почувствовал, что многое по плечу, главное – стараться, работать. Когда был в минском «Динамо», очень хотел пробиться в сборную. Тем более, при Хэнлоне меня приглашали в кэмп. Все очень понравилось, и надеялся, что вот оно – сейчас пойдет. Но когда вернули в «Юность», понял, что оттуда пробиться в национальную команду уже гораздо сложнее. И карьера начала как-то скатываться.

– В чем видите ошибки? Какие неправильные шаги делали?

– Даже не знаю. Всю жизнь пахал, работал и на арене, и за ее пределами. Старался всегда отдаваться полностью. Из хоккеистов, кто меня знает, никто не даст соврать. Перед тренировкой всегда хорошую разминку проводил, а после нее – заминку. Но теперь такие ощущения, что где-то эта работа даже в минус пошла. Есть люди, которые пашут гораздо меньше, но до сих пор играют и хорошо себя чувствуют. Теперь вот думаю: может, где-то перерабатывал, и это обернулось травмами? Скажу прямо – у меня нет такого таланта, как у некоторых. Всегда пробивался через работу на тренировках и после них. Иначе, наверное, закончил бы в 15 лет.

– Может, следовало больше внимания восстановлению уделять после тяжелых нагрузок?

– Теперь я это понимаю. В «Юности» у Михал Михалыча были самые суровые нагрузки – и на льду, и на земле. Возможно, уже тогда суставы могли начать разрушаться. У нас ведь по 4 кросса за лето бывало: 8 км, 12 км, 15 км и 22 км – от Минска до Раубичей по асфальту. Тогда был молодой, ничего не болело. Нам давали какие-то комплексы витаминов, аминокислот. Но даже не думал, что стоило бы употреблять какие-то препараты для укрепления суставов и связок. Жаль, рядом не оказалось опытного человека, который подсказал бы.

– В Северной Америке кроссы не практикуют.

– Да, там вообще не знают, что такое бег :) Многие ребята рассказывали. У них там велосипед крутят. И все здоровы, играют до 40 лет. А у нас в 30-32 все уже переломанные, забинтованные.

Но я ни о чем не жалею. Было хорошее время. Хоккей подарил много знакомств, новых друзей. Чемпионство в Беларуси выиграл, Кубки Салея, чемпион Украины... Жаль только, что так рано приходится заканчивать. От 28 до 32 лет – золотые годы по хоккейным меркам. Еще можно было бы успешно поиграть, трофеев завоевать. Ну что поделать? Надеюсь, что в сына вложу всю душу, если хоккеем заниматься захочет. Он у меня, правда, маленький еще, всего один год и девять месяцев.

– А вы, когда в Новополоцке росли, на кого равнялись?

– Конечно, на братьев Костицыных. Это наши легенды. Когда они еще из НХЛ приезжали и в Новополоцке летом катались, все приходили и смотрели с открытым ртом. Каждый хотел что-то подсмотреть, перенять. То, чего эти парни добились – дорогого стоит.

– И все же остается чувство, что способны были на большее.

– С их талантом, наверное, могли бы. Но вы не думайте, что они только на таланте выехали. Они же в детстве ночевали на катке! Не все знают, что они отсюда не уходили. Приходили, давали заливщику лимонад и катались :)

Надеюсь, что они и теперь еще поиграют. Что Сергей наберет форму. Все-таки травма у него была очень тяжелая. Но хочется верить, что все будет нормально.

– Из ваших новополоцких сверстников 1991-1992 годов рождения кто считался самым талантливым?

– Роман Малиновский был на хорошем счету. Он и сейчас карьеру продолжает на приличном уровне. Рустам Азимов в сборные привлекался. У Игоря Шереметьева очень хорошее катание было. Артем Левша сейчас еще играет, и в детстве за свой 1992-й год выделялся, Руслан Журня тоже был очень перспективным. Это мой друг очень хороший. Егор Агеенко тоже много забивал в детстве. Но закончил карьеру рано из-за проблем со здоровьем. Хотя поначалу ничего не предвещало беды. Тяжело ему это далось, конечно. Но сейчас вроде отошел – работает, семья, ребенок. Будем вместе с ним поднимать любительский хоккей в Новополоцке.

– Удалось ли заработать в хоккее денег, чтобы безболезненно перейти «на гражданку»?

– Нет, конечно. Хорошо, что успел купить квартиру, сделать ремонт. Автомобиль приобрел. Но вот отложить деньги на счета, на которые сейчас мог бы жить – такого нет. Подрабатываю, чтобы прокормить семью. Но пока не определился с работой. Сложно начать что-то новое, когда карьера резко обрывается. Есть мысли, есть идеи. Но стабильности пока нет. Но, думаю, прорвемся. Все будет нормально. Главное – не падать духом. Депрессии нет. Все, что ни делается, все к лучшему. Значит, так надо было.

Надеюсь, стану тренером и передам свой опыт, воспитаю поколение новых хоккеистов. Конечно, придется пройти обучение. Я к этому готов. Но сейчас хочу чуть-чуть отдохнуть и пожить без хоккея. Все-таки всю жизнь провел в нем, и расставание дается непросто. У меня на катке в Новополоцке уже три месяца лежит форма, и я никак ее оттуда не заберу. Тяжело там появляться даже, как-то не тянет на арену. Но это нужно просто пережить, успокоиться и с ясной головой прийти, поговорить с руководством клуба. Может, возьмут меня тренером?..

Текст: Сергей Вишневский

Фото: «Кременчук», «Металлург», «Динамо-Минск», «Юность-Минск», «Донбасс»