Дмитрий Кравченко: тренерские амбиции во мне реализованы не полностью, они есть, они живут

Детство в Новокузнецке, тренировки в минус 40

– В моем детстве в городе было две хоккейные коробки: одна закрытая, вторая открытая. На улице шайба в лютый мороз, когда температура падала к отметке минус 40, попадая в штангу, лопалась пополам. Мы надевали шапки, обматывались эластичным бинтом, но вся амуниция совсем скоро превращалась в лед. Майки становились дубовыми, передвигались, как рыцари в железных доспехах, коньки не выдерживали, трескались. 20 минут катаешься, потом уходишь греться в вагончик по соседству, пить чай. Так что шнуровка коньков арматурой – эпитет очень приближенный к жизни: выдержать такие условия способен не каждый.

Помню еще ранние тренировки в шесть утра с нашим наставником Анатолием Булатовичем Чурабаевым, а затем поздние, когда детским группам не хватало льда – в 11 вечера. В такие периоды мы оставались ночевать прямо в ледовом дворец: бросали маты в гимнастическом зале и спали.

Развал СССР, ОМОН, драки на улицах

– Развал СССР в Новокузнецке проходил, как и везде: тотальный дефицит, очереди, талоны на все. Куда-то резко все пропало: были бочки кваса, газировка из автоматов по три копейки с сиропом, мороженое по 10 копеек и вдруг ничего не стало. В магазин заходишь – шаром покати. Чуть позже одни «Марсы» и «Сникерсы» горами лежали, они уже хлынули из-за границы, да пиво в железных баночках стояло.

Однажды мы с ребятами из команды, все хоккеисты, крепкие парни по 17-18 лет, купили себе в магазине костюмы к выпускному вечеру, туфли модные и возвращались на машине назад. При таком параде нас, видимо, приняли за бандитов. А дальше – как в кино – работает ОМОН: мордой на капот, руки в гору, ноги на ширину плеч. От всей души тогда угостили тумаками и дубинками. Спасли пропуска на хоккей, которых нашлись в карманах. Было, признаюсь, очень больно и обидно, а сейчас понимаю: ребята делали свою работу и ориентировались по ситуации – такая была обстановка в городе и в стране, от этого зависела жизнь.

Все это фоном прошло перед глазами: там убийство, тут машину взорвали… Я тоже дрался на улицах, меня били, деньги отбирали, я бил. Когда видел ребят на «девятках», самых крутых тогда автомобилях, не скрою, появлялась мальчишеская зависть и задор, рождались мысли из разряда «я тоже так хочу». Однако ни в каких группировках не состоял. Хоккей, наверное, удержал, спас.      

Ссора с тренером, переезд в Гродно

– Случился конфликт с тренером. Отрабатывали на льду ситуацию, когда защитник, обороняя ворота, бросается под шайбу. Делаю замах и вижу, что мальчишка ложится под бросок лицом вперед. Я не бросил. Тренер вскипел, я ответил. Решил для себя: всё, хватит! Недели две на льду не появлялся: ходил в тренажерку, в бассейн, записался на подготовительные курсы в университет… Чем бы все закончилось, не знаю, но Чурабаев вскоре вызвал к себе и предложил отправиться вместе с ним в Гродно, откуда он получил предложение поработать. Посоветовавшись с родителями, согласился.

Жлобинчане, теплые слова

– Знаете, бывает, по городу иду, мужики-заводчане встречают и от всей души руку жмут: «Поздравляем нас», - говорят. Понимаете: нас! «Мы такое большое дело сделали» - радуются. А я от этого «мы» балдею! В этих словах лучший ответ на ваш вопрос. Я так всегда говорю: «Металлург» - это небольшой спортивный цех одного большого завода. И мне очень приятно это осознавать, что мы – большие молодцы. За нас болеют, переживают радуются. Причем, все – от работников всех структур и уровней до руководителей. Уверен, удачная игра и победы «Металлурга» поднимают не только настроение, но и производительность труда на предприятии.

Лишний вес, торт, алкоголь

– Когда работал в Гродно, вес, помню, зашкаливал – 127 килограммов! И это при росте 170 сантиметров. Был как колобок. С сыном как-то поспорили на отжимания, а я не смог сделать и трех раз, хотя раньше сотку легко выполнял и 40 раз подтягивался. А потом тонометр взял из любопытства и чуть дар речи не потерял: пульс – 140, давление – 170 на 100! Срочно стал худеть. Так случалось несколько раз, но максимум, сколько удается держать вес – два года. И опять начинаю расти. Это все от срывов в питании. Следишь, не ешь ни мучного, ни сладкого, а потом – бац: торта как ни бывало. А что там есть? Нет у меня нейтралки, вот в чем беда, либо старт, либо финиш.  

Алкоголь иногда могу себе позволить. Но сегодня он стал менее крепкий и более качественный. После чемпионства, например, выпил вина. С уважаемыми людьми могу и рюмку самогона поднять, но это уже не приносит мне большого удовольствия.

Адреналин, шепот, треснувший телевизор

– Скажу так: самый быстрый способ вывести человека на адреналин, громко наорать. Но это слишком просто и действует далеко на всегда. Гораздо более сложно, но эффективнее сказать шепотом так, чтобы игрок на площадке выжал из себя максимум и был готов отдать все силы ради победы. А методы – да, бывают разные. Скажу вам по секрету, что однажды, помню, у нас в раздевалке вдруг взял, да и неожиданно треснул огромный телевизор. Не знаю, как так случилось, возможно, как раз из-за слишком высоких децибел.

Боятся ли меня хоккеисты? Не знаю. Раньше – возможно, я в молодости был поэнергичнее. Сейчас более рациональный. Возраст дает о себе знать: опыт накапливается, появляется уравновешенность. Там, где раньше вспыхивал, как спичка, теперь больше полыхаю внутри.

Лучшие тренеры и балдеж от работы

– Три лучших тренера? Первый – Виктор Тихонов. Потом – Олег Романцев. Его футбольный «Спартак» второй половины 1990-х – команда легендарная. Ну, а третий… Олег Знарок. Пересмотрите финал олимпийского турнира в Пхенчхане-2018, в котором сборная России в драматичном поединке победила Германию, и вы все поймете. Такие смелые, нетривиальные решения по ходу игры мог принять только тренер от Бога.

Как главный тренер готов работать на любом уровне и брать на себя ответственность за результат. Тренерские амбиции во мне реализованы не полностью, они есть, они живут. Сложно? Да непросто. Зато очень интересно. И я от этого по-прежнему балдею.

Источник: пресс-служба «Металлург»