Максим Слыш завершил карьеру в 43: почему и что дальше, важные советы и топ-партнеры, в чем сок хоккейных пари
Более 25 лет в профессиональном хоккее, пять чемпионстов и множество личных рекордов – в 43 года легендарный Максим Слыш завершил игровую карьеру, хотя еще в день рождения говорил, что готов играть дальше.
Предыдущий сезон форвард провел в молодеченском «Динамо» – едва ли не самой молодой команде экстралиги. Он набрал 23 (9+14) очка в 52 матчах, что стало шестым показателем среди динамовских хоккеистов, но его опыт был особенно полезен в раздевалке. Многочисленные пари и соревнования с молодежью, правильные слова о подходе к работе и хоккею – за это и не только младшие партнеры по команде благодарили Максима Слыша. А роль легендарного форварда в своей жизни не раз отмечал не менее яркий игрок белорусской экстралиги Андрей Антонов.
Сейчас Максим Слыш вернулся в родную школу «Юности», сменив игровую джерси на деловой костюм. Теперь Максим Юрьевич – директор столичной СДЮШОР.
После вступления в должность Hockey.by встретелся с именитым экс-хоккеистом, чтобы узнать, почему специалист все-таки решил завершить игровую карьеру, зачем нужны были пари с молодежью и какие реформы ждут школу «Юности».
– 5 мая я официально стал директором СДЮШОР «Юность», поэтому уже официально могу сказать, что завершил игровую карьеру.
– Как пришли к этому решению? По сезону казалось, что вы готовы играть очень долго.
– Я и сейчас готов играть. Но поступило хорошее предложение и, наверное, пришло время согласиться и заняться чем-то полезным. Сейчас понимаю, что дело очень ответственное, много работы.
– «Чем-то полезным». А до этого было не полезное?
– Полезно, но чтобы хоккей был таким, нужно бороться за первые места.
– В Молодечно не получалось?
– Не сказать, что совсем не получалось, но чуть-чуть нам не хватило хоккеистов. Если бы на стадии плей-офф в нашей команде сыграли Пинчук, Суворов и Кузнецов, которые выступали за нас по ходу сезона, возможно, «Динамо» и боролось бы за первое место.
– Каким для вас был минувший сезон?
– Точно таким же, как и все остальные – с огромным желанием побеждать.
– Совсем не отличался от предыдущего в «Могилеве»?
– Я не скажу, что в «Могилеве» было плохо, но в Молодечно было лучше тем, что было больше молодых ребят. Они в итоге и попали в сборную, а кого командировали в «Минские зубры» – стали чемпионами высшей лиги. Не в обиду могилевским парням, но в Молодечно молодежь на порядок выше, поэтому игралось намного интереснее. Плюс те ребята, которые приходили из минского «Динамо», приносили в команду совсем другой уровень.
– Как вам молодечненские ребята в составе молодежной сборной?
– Следил, переписывался с Михалевым, Аношко. Желал победы. Посмотрел все игры из Сочи. Они показали, что нам еще есть, к чему стремиться. Однако нужно признать: наши 17-летние ребята добавили. То, что Игнатенко вырос – это 100 процентов. Да и тот же Аношко. Ребята сделали огромный шаг. Всем желаю успехов.
Плюс Молодечно в том, что хоккеистам позволили играть: в четвертом матче плей-офф у нас было трое 17-летних. Ни одна команда не могла себе такого позволить. При том, что мы играли в три пятерки, и они спокойно справлялись с уровнем.
– Последние сезоны чувствовали себя играющим тренером?
– Нет :) Все почему-то думают, что я чем-то руковожу, но на самом деле нет. Ко всем большое уважение: и к Дмитрию Брониславовичу Рылькову, и к Артему Николаевичу Ботвенкову.
Иногда Артем Николаевич мог просить совета. Вообще это нормальная практика, когда тренеры советуются с командой. Не думаю, что это постыдное действие. Тренер всегда должен знать, что происходит внутри коллектива. Например, Михаил Михайлович Захаров всегда звал капитана, ассистентов и ребят постарше к себе в тренерскую. Все равно решения всегда остаются за главным тренером.
Вот и Дмитрий Рыльков с Артемом Ботвенковым очень хорошо справлялись со своей работой. Они – молодые тренеры, желаю им большого роста, и чтобы все получилось в дальнейшем в карьере.
– Опытные хоккеисты говорят, что с возрастом личные статистика и рекорды не так важны. Что на последнем этапе хоккейной карьеры было важно для вас?
– Мотивацией было оставаться и доказать, в первую очередь, себе, что в любом возрасте можно показывать хоккей достойного уровня. И нужно уметь правильно уйти, чтобы не было стыдно. Может, тебе еще и кажется, что на льду выполняешь большой объем работы, но, тем не менее, нужно завершить вовремя, когда еще показываешь достойный хоккей.
У меня были хорошие примеры перед глазами. В первую очередь, Олег Микульчик. Он был самым возрастным хоккеистом. Мы с ним общались в прошлом сезоне, когда стало понятно, что если я останусь, то побью его рекорд. Потом Игорь Андрющенко. Когда смотрю на таких хоккеистов, понимаю, что мне до них осталось далеко.
– В чем далеко?
– Во всем. В первую очередь, наверное, в отношении к работе. Они были для меня примером, когда в 40 лет становились чемпионами. Я понимал, сколько труда они вкладывают в тренировки – это дорогого стоит. Надеюсь, что своим примером я показал молодым ребятам, как нужно работать каждый день.
– Вас учителем называют не только молодые ребята, но и такой мастер как Андрей Антонов. Вы себя чувствуете наставником?
– На самом деле нет. Скорее просто хорошим товарищем, который всегда поможет. А Андрею Антонову большое спасибо за такие теплые слова. Он приехал к нам в «Керамин» молодым пацаном, став чемпионом. Потом поиграл в КХЛ. И меня очень радует то, что он делает в «Юности», большого уважения заслуживает его отношение к работе. Знаю, как он поддерживает дух команды в раздевалке несмотря на то, что не является воспитанником столичной школы. Андрей сильно проникся духом клуба и очень хорошо справляется с капитанской ношей. Это, правда, не так просто, потому что команда всегда борется за первое место.
– Когда в «Керамине» его увидели, предполагали, что это настоящий лидер?
– Тогда вообще было много хороших молодых ребят. К нам пришли и Женя Ковыршин, и Дима Коробов, и Саша Жидких – в итоге они добились хороших результатов. Думаю, это случилось потому, что у них перед глазами был хороший пример более старших хоккеистов, которые выступали в том числе за сборную. Думаю, они прониклись этим примером, коллективом.
– Нынешняя молодежь может конкурировать с той?
– Не в обиду теперешним ребятам, но, мне кажется, в наше время им было бы тяжело даже близко подобраться к составу. Уровень чемпионата был другим. Ребята, которые играли в группе «А» в EEHL – Украина, Россия, Беларусь, Латвия, – все потом выступали за сборные. Из-за этого уровень чемпионата был в разы выше.
А молодые ребята... Все время люблю повторять Виталику Пинчуку, как бы он ни старался, несмотря на свое мастерство, на тренировках обыгрывать мастеров, сделать это очень тяжело. Все время стремился, но потом понял, что у него не получается. Особенно это касалось, когда мы играли во что-нибудь на интерес. Старики вообще никогда не проигрывали, и Виталик всегда расстраивался. Тот же Ваня Аношко огорчился, когда узнал, что я закончил. Сказал: «Я так хотел тебя победить». Хорошо, что у нас и теперь есть ребята, которые хотят побеждать. С таким отношением они могут чего-то добиться.
– Тогда в чем Максим Слыш может сейчас дать фору любому молодому?
– Один Максим Слыш ничего не может на льду. Рядом должны быть партнеры, которые помогут. Но в обычных спортивных играх... Вот мы сейчас с ребятами, которые продолжат в хоккее, ходим на футбол – и даже там не хочется проигрывать. Наверное, больше всего могу дать фору в характере.
– Вы в команде постоянно придумывали игры на интерес с молодежью. Для чего это делали?
– Как раз-таки для того, чтобы всегда была главная мотивация – победить. Как только рождается какой-то спор, понимаешь, что у тебя нет права проиграть. Потом же прохода в раздевалке не дадут.
В конце сезона я и Саша Каракулько играли против Макса Глинского и Вани Аношко в настольный теннис на нашу зарплату в случае поражения и мойку машины, если побеждаем. Закончилось тем, что мы уже даже ракетки в левые руки взяли, а они все равно поехали мыть машину :)
– А было такое, что проигрывали вы и приходилось тоже что-то такое делать?
– Ох, так сходу и не вспомню. Хотя был случай в Саратове, когда Герман Нестеров, Серега Симонов и я зарубились в карты. Кто проиграет, ходит сутки с 24-килограммовой гирей. Причем ее нельзя было нигде оставить, постоянно должна быть в руках: в душе, в столовой, в туалете. Если отойдешь от гири на три метра, добавляются еще четыре штрафных часа.
– Как вы выдержали?
– Спокойно. Ходил еще, жонглировал вместе с ней.
– Вместе с многочисленным количеством команд, у вас поменялось много тренеров. Кто оставил самый яркий след?
– Все. На определенных этапах каждый тренер, который работал со мной, внес лепту. С самого детства, когда я только пришел, это был Геннадий Иванович Бандурин. Он прежде всего научил нас игровому мышлению.
А еще нам повезло с Валерием Геннадьевичем Ворониным, который еще больше в нашем развитии делал акцент на игровых видах спорта и заставлял думать на льду, чтобы не бестолково бегать, а играть в хоккей.
И, конечно, Валерий Константинович Польшаков. Он делал из нас настоящих людей. Учил не только хоккею, но и отношению к жизни. Даже таким элементарным вещам, как держать вилку, ложку. Когда приезжали за границу, старался объяснить, что не нужно бегать за едой. А то мы как голодные дети, первый раз увидев шведский стол, полностью его смели, люди были в шоке. Валерий Константинович потом нас собрал и объяснял, что так делать нельзя. Да и вообще учил правильно себя вести, должным образом относиться к жизни и любить хоккей. Все, кто через его руки прошел, сейчас востребованы в жизни, в профессии.
А на взрослом уровне – Михаил Михайлович Захаров. Он развил ту злость и характер, которые присущи «Юности».
– Если попрошу собрать символическую пятерку из тех, с кем играли, это будет сложно?
– Конечно, все-таки не пять лет в хоккее. Когда в 16-17 только начинали, все знали тройку Слыш – Полюх – Шевелев. Даже сейчас это звено вспоминают.
На взрослом уровне уже чаще партнеры по команде меняются. Играл с ребятами, которые выступали на чемпионатах мира, одно удовольствие было выходить на лед с Шафаренко, Сальниковым, Пермяковым. А когда пришел в «Юность», Михаил Захаров меня почему-то всегда ставил с молодыми. В те времена уже появилась тройка Китаров – Степанов – Слыш.
– Несмотря на большой опыт, осталась ли у вас какая-то недосказанность в игровой карьере?
– Не сказал бы. Единственное, может, так получилось, что не дорос до сборной – и все. Еще могу посоветовать всем, кто достиг чего-то в Беларуси, попытать свои силы в других лигах. Только в хороших: стараться пробиться в КХЛ или в топовые европейские чемпионаты. Потому что на таком уровне, да еще когда ты легионер, вообще другой спрос и иная ответственность. Там еще больше поднимается уровень мастерства.
– Назовете свою легионерскую жизнь насыщенной?
– Три года во Франции, Украина, Россия. Знаете, у нас привыкли сидеть в комфортных условиях и не уезжать из Беларуси.
– Помимо родины, где было интересно?
– Во Франции, когда играли в высшем дивизионе. Люди заполняли трибуны, и хоккей был – никакой обороны, никаких тактических действий. Кто сильнее и лучше играет в нападении, тот и побеждает. Это было интересно. А еще там не то чтобы очень сильно любили русских, белорусов, да и вообще легионеров, старались против нас жестче играть, если мы в чем-то превосходили.
Мне понравилось и по ВХЛ. Единственное, некоторые жалуются на утомляющие переезды. Они там действительно долгие. Будучи в Саратове, проводили по 25 часов в автобусе, тяжело было играть. Но там уровень хоккея высокий, особенно первые десять команд дадут фору белорусским.
– Сейчас в вашей жизни новый этап, поступило предложение от «Юности», и вы согласились. Почему?
– Большую роль сыграла смерть Польшакова. Вернулся на каток, наверное, лет десять здесь не был, и понял, что это мой дом. За это время тут ничего не изменилось.
– Почему не тренерство?
– Я сразу сказал, что тренером не буду. Если бы жизнь заставила, пошел бы, конечно. А вообще, сразу сказал, что буду директором. Не знал, правда, почему, но хотел такую должность. По сути, сам себе придумал – так и получилось :)
– Привыкли уже к бумажной работе, или ее не так много?
– Не так много. Да и у меня хорошие помощники, люди относятся с пониманием, что я чего-то не знаю. Тот же Андрей Евгеньевич Расолько с удовольствием помогает. Первый месяц, пока я только начинал, ходил за ним, он все показывал, объяснял, как происходят все процессы. С методистом тоже повезло – помогает справиться с этим ворохом бумаг.
– А чем сейчас займется Андрей Евгеньевич?
– Он остается в школе. Сказал, что хочет реализовать себя как тренер. Будет работать со старшими возрастами. Сказал, что тренерство ему ближе.
– Сейчас уже полностью вникли в дела?
– Для того, чтобы полностью освоиться, нужен большой срок. Но и за это время пришло понимание, что я хочу видеть. Как все это будет выглядеть и в том ли направлении двигаемся, станет понятно как минимум через год. Побывав на родительских собраниях, прошу, чтобы мамы и папы с пониманием отнеслись к тому, что хотим сделать, потому что это все будет делаться для развития их детей.
– Что вы хотите улучшить?
– Очень много всего. Хотим молодых тренеров отправить на стажировку, чтобы они посмотрели, как работают школы в России. Уже есть договоренность с «Атлантом», СКА, «СКА-Невой». Сейчас турнир в Сочи показал, что мы уступаем россиянам в тренировочном процессе. У нас, в Беларуси, вообще другая система подготовки хоккеистов. Там дети с самого раннего возраста посвящают себя хоккею. А у нас на каком-то определенном этапе родители хотят, чтобы дети учились. Я с ними полностью согласен. В первую очередь, дети должны быть образованы. Поэтому хотим поменять процесс подготовки ребят в группах начальной подготовки.
– Революционные изменения?
– Не сказал бы, просто так никто не делал, но мы постараемся.
– Не страшно?
– Нет. Наверное, у родителей больше страха. Но хочу, чтобы они услышали и поверили, что в нашей школе можно получить хорошее хоккейное образование. И уж тем более не нужно тратить деньги на подкатки. Я понимаю людей, которые на этом зарабатывают, но наши тренеры при должном подходе могут дать гораздо больше.
– А почему вы так против подкаток?
– Потому что ребята и без того получают достаточную нагрузку. И не нужно у них забирать детство.
– Школе «Юности» в последнее время активно противостоит «Динамо». Чувствуете конкуренцию?
– Именно с «Динамо» – да. В этом году наша школа завоевала мало медалей. И осталась без золотых. Будем стараться, чтобы изменить ситуацию. Думаю, конкуренция с «Динамо» – это дополнительная мотивация для детей. Как ни крути, все равно парни стремятся в клуб КХЛ, а обыгрывая динамовских воспитанников, доказывают, что ничуть не хуже и достойны места в составе основной команды «зубров».
– Видите, в чем разница между школами «Динамо» и «Юности»?
– Кардинально – нет. У них свой тренировочный процесс, у нас – свой. Но вот, например, все говорят об огромном количестве катков. Но даже все площадки Минска не могут удовлетворить общий спрос. Наша школа, располагаясь на трех катках, не может дать всем достаточное количество льда.
– Сейчас начнутся наборы детей. Почему родители должны привести ребенка в школу «Юности»?
– Если говорить о таком слове как бренд, то школа «Юности», начиная со времен СССР, была всем известна. А то, что эта команда самая сильная в стране, знает каждый. Наверняка дети, которые идут заниматься в школу «Юности», станут чемпионами.
– Что для вас будет хорошим результатом на этой должности?
– Первоочередная задача – чтобы дети становились здоровыми. И, прежде всего, привить у них любовь к хоккею. А еще хочу сделать так, чтобы у них всех было хорошее образование. Они должны стать добропорядочными гражданами нашей страны.
